Разгреб старых документов приносит неожиданные находки. На свидетельстве о браке дедушкиной сестры значится, что она родилась в Ленинграде. А я была уверена, что у нас все минчане, в крайнем случае из области, а в Ленинград если кто и переехал, то потом. Или вот, в изначальном ордере на квартиру, в которой ныне живёт братец, значится прилагаемый к ней дровяник. Какие дрова, это хрущоба начала 60-х! Наверно, подвал так назывался. А может, и во дворе был сарайчик, но давно нету уже.
С. попросил для подшефных детей немного детских книг из маминой библиотеки. Пошла заодно отобрала свои, которые никому не отдам: зачитанного вусмерть Чуковского, Андерсена с любимыми сказками, "Старшин Вильбайской школы" (почему бы мистеру Кьюзеку не робеть хорошенько?), Бажова и Габбе. А также Льва Квитко и Овсея Дриза - на стихах этих, если говорить по современному, строилась моя национальная идентичность. Спрошенный братец затребовал себе Рони-старшего и тоже "Старшин Вильбайской школы". Ну, не поссоримся.
Книги отдавать невыразимо тяжело. С одной стороны понимаю, что у меня впереди ещё пристрой всей маминой библиотеки, там, прям сказать, дофига, мне процентов 90 из этого не надо (мне и те 10 не надо по большому счету, просто что я расстаться с ними не смогу). С другой, не могу перестать воспринимать книги как ценность, сокровища же! Как их можно кому-то отдать?! Эта двойственность мучительна.
Нашла пачку отсканированных писем, которые отец маминой подруги писал дедушкиной сестре с фронта - у них там была одна компания, это я знала. А вот про письма не знала.
А документы из суда найти не могу, а они нужны. Куда они могли деться, с учётом того, что мама не выбрасывала практически никакие бумажки?